Неточные совпадения
— Ведь папе совсем было лучше, и он мог уже
ходить по комнате
с костылями, но тут подвернулся этот Альфонс Богданыч. Вы, вероятно, видали его у нас? Что произошло между ними — не знаю, но
с папой вдруг сделался паралич…
Он мог
ходить по комнатам без помощи
костылей и по нескольку часов сряду просиживал в своем кабинете, занимаясь делами
с своим новым управляющим.
Она вышла из-за поворота дорожки и
прошла мимо обоих говоривших спокойно и
с высоко поднятою головой. Максим
с невольной торопливостью подобрал свой
костыль, чтобы дать ей дорогу, а Анна Михайловна посмотрела на нее
с каким-то подавленным выражением любви, почти обожания и страха.
— Большим мужиком будешь, тогда меня кормить станешь, — говорила Наташка. — Зубов у меня не будет,
ходить я буду
с костылем…
Помню тягостный кошмар больницы: в желтой, зыбкой пустоте слепо копошились, урчали и стонали серые и белые фигуры в саванах,
ходил на
костылях длинный человек
с бровями, точно усы, тряс большой черной бородой и рычал, присвистывая...
Хромую девушку я увидал вечером, в тот же день.
Сходя с крыльца на двор, она уронила
костыль и беспомощно остановилась на ступенях, вцепившись в струну перил прозрачными руками, тонкая, слабенькая. Я хотел поднять
костыль, но забинтованные руки действовали плохо, я долго возился и досадовал, а она, стоя выше меня, тихонько смеялась...
— Все равно: кто ушел
с улицы, тоже будто помер. Только подружишься, привыкнешь, а товарища либо в работу отдадут, либо умрет. Тут на вашем дворе, у Чеснокова, новые живут — Евсеенки; парнишка — Нюшка, ничего, ловкий! Две сестры у него; одна еще маленькая, а другая хромая,
с костылем ходит, красивая.
Градобоев. Прикажете! А ты сперва подумай, велика ли ты птица, чтобы мне из-за тебя
с хозяином твоим ссориться. Ведь его за ворот не возьмешь,
костылем внушения не сделаешь, как я вам делаю. Поди-ка заступись я за приказчика, что хозяева-то заговорят! Ни мучки мне не пришлют, ни лошадкам овсеца: вы, что ль, меня кормить-то будете? Ну, что, не
прошла ль у тебя охота судиться-то? А то подожди, подожди, друг любезный!
Ольга говорила, что бабушка, бывало, проснется и не спит, боясь, что он опять ей приснится, и целые дни потом молчит и
ходит одна
с собачкою в темных аллеях сада
с таким печальным лицом, на которое жалко было смотреть, а ночью ей опять снился Фотий и опять грозил
костылем.
Скажу только, что, наконец, гости, которые после такого обеда, естественно, должны были чувствовать себя друг другу родными и братьями, встали из-за стола; как потом старички и люди солидные, после недолгого времени, употребленного на дружеский разговор и даже на кое-какие, разумеется, весьма приличные и любезные откровенности, чинно
прошли в другую комнату и, не теряя золотого времени, разделившись на партии,
с чувством собственного достоинства сели за столы, обтянутые зеленым сукном; как дамы, усевшись в гостиной, стали вдруг все необыкновенно любезны и начали разговаривать о разных материях; как, наконец, сам высокоуважаемый хозяин дома, лишившийся употребления ног на службе верою и правдою и награжденный за это всем, чем выше упомянуто было, стал расхаживать на
костылях между гостями своими, поддерживаемый Владимиром Семеновичем и Кларой Олсуфьевной, и как, вдруг сделавшись тоже необыкновенно любезным, решился импровизировать маленький скромный бал, несмотря на издержки; как для сей цели командирован был один расторопный юноша (тот самый, который за обедом более похож был на статского советника, чем на юношу) за музыкантами; как потом прибыли музыканты в числе целых одиннадцати штук и как, наконец, ровно в половине девятого раздались призывные звуки французской кадрили и прочих различных танцев…
Костыль и Яков
прошли дальше, и было слышно, как они разговаривали. Вот после них встретился толпе старик Цыбукин, и стало вдруг тихо-тихо. Липа и Прасковья немножко отстали, и, когда старик поравнялся
с ними, Липа поклонилась низко и сказала...
Отбелились холсты свежею юрьевой росою, выехал вместо витязя Егория в поле Иеремия пророк
с тяжелым ярмом, волоча сохи да бороны, засвистали соловьи в Борисов день, утешая мученика, стараниями святой Мавры засинела крепкая рассада,
прошел Зосима святой
с долгим
костылем, в набалдашнике пчелиную манку пронес; минул день Ивана Богословца, «Николина батюшки», и сам Никола отпразднован, и стал на дворе Симон Зилот, когда земля именинница.
Однажды, заряжая или разряжая браунинг,
с которым Кока никогда не расставался, он прострелил своему Якову ногу. По счастию, пуля попала очень удачно,
пройдя сквозь мякоть ляжки и пробив, кроме того, две двери навылет. Это событие почему-то тесно сдружило барина и слугу. Они положительно не могли жить друг без друга, хотя и ссорились нередко: Кока, рассердясь, тыкал метко Якову в живот
костылем, а Яков тогда сбегал на несколько часов из дому и не являлся на зов, оставляя Коку в беспомощном состоянии.
— Как же-с — дедушка завтра на улицу пойдет, чтоб на государя смотреть. Скоро сорок лет, говорят, будет, как он по улицам не
ходил, а завтра пойдет. Ему уж наши и шляпу принесли, он в шляпе и
с костылем идти будет. Я его поведу.
Молва шла далее и утверждала, что в ней жил чернокнижник, злой кудесник, собой маленький старикашка, а борода
с лопату и длинная, волочащаяся по земле; будто вместо рук мотались у него железные крючья
с когтями, а
ходил он на
костылях, но так быстро, что догонял ланей, водившихся в окружности.
Все трое впоследствии выздоровели, только первый страдал головою, которая была страшно избита, а последний остался на всю жизнь хромой и
с трудом
ходил на
костылях.
Молва шла далее и утверждала, что в ней жил чернокнижник, злой кудесник, собой маленький старичишка, а борода
с лопату и длинная, волочащаяся по земле; будто вместо рук мотались у него железные крючья
с когтями, а
ходил он на
костылях, но так шибко, что догонял ланей, водившихся в окружности.